Игорь Майборода и Евгений Цымбал о фильме «Рерберг и Тарковский. Обратная сторона «Сталкера»»
Название: Игорь Майборода и Евгений Цымбал о фильме «Рерберг и Тарковский. Обратная сторона «Сталкера»»
Выход в эфир: 23.06.08.
Участвуют: Игорь Майборода, Евгений Цымбал.
Ведущая: М.Багдасарян .
Производство: радио «Культура»
Страна: Россия.
Продолжительность: 40 мин. 57 сек.
Язык: Русский.
Источник:Сайт радио «Культура». Беседа в эфире радио «Культура» о фильме «Рерберг и Тарковский. Обратная сторона «Сталкера»». Участвуют Игорь Майборода — автор и продюсер фильма «Рерберг и Тарковский. Обратная сторона «Сталкера» — и Евгений Цымбал — кинорежиссер, участник фильма «Рерберг и Тарковский. Обратная сторона «Сталкера» (на съемках фильма «Сталкер» один из ассистентов Андрея Тарковского). Ведущая — М.Багдасарян.
М. Багдасарян: Здравствуйте, друзья. Наша сегодняшняя встреча открывает цикл — Московский международный кинофестиваль на радио «Культура». Сегодня наши гости: режиссер Игорь Майборода и режиссер Евегений Цымбал представляют картину «Рерберг и Тарковский. Обратная сторона «Сталкера». Фильм принимает участие в конкурсной программе «Перспективы». Картина была уже показана дважды: на пресс-показе в субботу вечером, на большом показе в кинотеатре «Октябрь» вчера вечером и сегодня она будет показана в последний раз в кинотеатре «Октябрь», на очень позднем сеансе, в 23.30. Игорь Юрьевич, ничего не соврала?
И. Майборода: Нет, все правильно, кино не для всех.
М. Багдасарян: Имейте в виду, что картина длится 2 часа 20 минут, но посмотреть ее вы должны именно на большом экране. Кстати, у нее будет какой-то телевизионный вариант?
И. Майборода: Сначала, когда она задумывалась, то задумывался всего часовой фильм, потом произошли некоторые события, в частности, когда на телеканале «Культура» принялись делать программу о Георгии Ивановиче Рерберге и сделали эту передачу, то нам пришлось расширить зону своих исследований, выйти за пределы не только Садового кольца, и Московской кольцевой, но и границы России, чтобы найти те материалы, которые на наших бескрайних просторах Советского союза и Европы остались от Георгия Ивановича, для того чтобы эта картина получилась такой объемной.
М. Багдасарян: Я знаю, что в первоначальном варианте, это было 6 часов...
И. Майборода: Ну, 6 часов и есть, это такой цикл новелл, этот фильм, который сейчас представляется, существует на кинопленке...
М. Багдасарян: Он длится 2 часа 20 минут…
И. Майборода: Да... В него входят как основная — хроники «Сталкера», т.е. «Обратная сторона «Сталкера», входит фильм «Обратно в «Зеркало», который является выжимкой из новеллы о фильме «Зеркало», входит фильм «Автор изображения», который является выжимкой из всех остальных новелл, которые есть в шестичасовом фильме. То есть шестичасовая версия будет, она будет, видимо, разбита на серии. Мы строили материал так, чтобы потом показать его сериально, а этот фильм пока мы попробуем прокатать в кинотеатрах, насколько это удастся. Но вот вчерашний показ — я не ожидал, что придет такое количество людей, и уйдет так мало. Это очень приятно.
М. Багдасарян: А все-таки тем не менее уходили?
Е. Цымбал: И в конце были аплодисменты. Извините, в течение 5-6 минут.
М. Багдасарян: Бурные овации можно сказать...
И. Майборода: Ну, не бурные, но овации...
М. Багдасарян: Друзья мои, Игорь Юрьевич Майборода.
И. Майборода: Можно просто Игорь...
М. Багдасарян: Игорь Юрьевич Майборода, так будет, наверное, правильнее, и Евгений Васильевич Цымбал готовы отвечать на ваши вопросы. Мы ждем ваших вопросов и по Тарковскому, и по Рербергу, потому что Евгений Васильевич был один из ассистентов Андрея Тарковского на «Сталкере». Игорь Юрьевич столько лет занимается Рербергом и создал уже практически монографию, и фильм его монографический, это просто такая книга на экране о Георгии Рерберге. Мы ждем ваших высказываний, может быть, вы вчера смотрели картину или собираетесь, так что присоединяйтесь. Уже есть вопрос?
И. Майборода: Можно я только подправлю? Дело в том, что я не режиссер картины, а автор и продюсер. Режиссера на картине, к сожалению, не осталось...
М. Багдасарян: Да, я вот это хотела уточнить, и обратите внимание, когда будете смотреть, там такой длинный-длинный список тех людей, которые оказались причастны к рождению этой картины, и там есть очень и очень любопытные имена... Мы слушаем Вас, представьтесь...
Слушатель: Але, меня зовут Марина. И у меня не вопрос, я хотела поделиться своим вчерашним впечатлением. Я оказалась на этом фильме. Вы знаете, это очень сильное впечатление. Авторы очень скромно сказали об аплодисментах. Это были не овации, но это было так проникновенно, это впечатление от фильма, это всех так тронуло, я чувствовала себя причастной к этому чувству, к любви. Я думаю, это все почувствуют.
М. Багдасарян: Спасибо огромное.
И. Майборода: Спасибо.
М. Багдасарян: Я даже не рассчитывала на такое чудо, что кто-то из наших слушателей был, посмотрел и сейчас нам расскажет…
Е. Цымбал: Я хотел бы возразить. Мы с Игорем очень во многих вещах относительно этого фильма были не согласны. Так вот я не согласен с ним и по сию минуту, что он не режиссер. Он вне всякого сомнения и автор, и режиссер, и продюсер, потому что та компоновка материала, тот монтаж, те ритмические повторы, которые создают внутреннюю рифму, — свидетельство очень хорошего режиссерского вкуса, его мастерства.
М. Багдасарян: ...и голос, который там звучит.
Е. Цымбал: ... и таланта...
М. Багдасарян: ...и таланта. Я скажу, быть может, немного высокопарно. И талант очень простой — быть верным, преданным, любить, влюбляться. Иначе все бессмысленно. Я абсолютно согласна с тем, что говорила Марина. Я эту любовь к Георгию Ивановичу почувствовала буквально с первого кадра, с того, как даже дрожал ваш голос, хотя это запись, это пленка, хорошо, что он такой живой, неровный. У меня такое впечатление, что все вот люди, и Женя, который участник этой картины, все... я пришла в гости, я у Георгия Ивановича за этим большим столом, под этой лампой, сижу, и это какой-то кружок…
И. Майборода: Да, это было замечательное место. Те, кто туда попадал, они тоже ощущали поразительную ауру. Мне повезло, я полтора года его жизни дружил с ним. Я пришел к нему с улицы, я готовил полнометражную картину, ее курировал один из наших больших режиссеров, и когда мы говорили о том, кто будет снимать, я сказал, ну, я может быть, к Рербергу обращусь, может быть порекомендуете. И мне сказали: «Да ты с ума сошел, он же тебя пошлет, он запьет». Но я человек глупый, позвонил Георгию Ивановичу, и он сказал: «Приходите домой». Я пришел, первый раз я сел за этот стол, всегда белый чистый стол. Я пришел с бутылкой коньяка. Он спросил: «Что пить будем?».
Я сказал: «Да нет, разговаривать». Он говорит: «Хорошо». Мы сели, пили чай, говорили, потом он говорит: «Ну, дайте мне два дня». Через два дня он перезвонил: «Ну, приходите». Я пришел, он достает мой сценарий, который тогда был напечатан в журнале, достает листы бумаги, шесть листов, мелко исписанных, и это было просто удовольствие. Я не ожидал, что человек так глубоко вошел в это, и он начал меня гонять по этому сценарию — по изображению, по драматургии, по героям, по всему. И первые минут 15 был очень жесткий разговор.
М. Багдасарян: Шла такая проверка...
И. Майборода: Да, а потом пошел уже нормальный человеческий разговор. Это было такое удовольствие…Ну и вот мы получилось, что сняли с сопродюсером с финской стороны, мы сняли как бы финскую историю...
М. Багдасарян: Это мы сейчас о какой картине говорим?
И. Майборода: Эта картина была в 99 году — «Вера, надежда, кровь», если Вы слышали.
М. Багдасарян: Да, конечно.
И. Майборода: Ну, давайте об этом закончим.
М. Багдасарян: Да. Просто мы должны были это обозначить в эфире для того, чтобы было понятно. Да. Хорошо. Теперь мне кажется, просто необходимо объяснить... существует обросший мифами и легендами сюжет о взаимоотношениях Рерберга и Тарковского на съемках «Сталкера». У Вас откуда возникла эта заноза делать эту картину и занозу Вы выдернули или она осталась?
И. Майборода: То, что вчера было на просмотре, я понял, что да. Когда люди смотрели, когда были аплодисменты очень приятные, я понял, что да. До этого было мало людей. Это были близкие люди, вот Женя, те, кто работал над картиной, но это люди, которые любят меня, Георгия Ивановича. Дело в том, что я родился в Киеве, жил там, и я когда-то делал такой театр, это театр одного актера, нескольких, с изображением, музыкой, такой литературный театр. И я делал одну программу «Диалог» — это диалог между писателем из «Сталкера» и Андреем Рублевым из «Андрея Рублева». Я приехал в Москву из Киева за материалом, и тут я только узнал эту историю о двух версиях фильма, и что Рерберг снял брак. О Рерберге я узнал только за год до этого, Киев был такой идеологический заповедник, там картины такие не показывали, редко.
М. Багдасарян: Да, одним экраном, показали и прошли.
И. Майборода: Да, ретроспектива Тарковского в центральном кинотеатре Киева, приезжаешь туда, а там нет. Идешь в дирекцию, а там говорят: «А мы в «Отрадное» перенесли». Это кинотеатр на окраине. Там, в общем, берегли народ.
М. Багдасарян: Да, от сильных потрясений. Мы прервемся не надолго.
М. Багдасарян: Мы продолжаем нашу программу. Игорь Майборода, Евгений Цымбал — наши гости. Звоните, присоединяйтесь. Мы говорим о Рерберге и Тарковском. Наверное, мы все-таки больше говорим о Рерберге, да?
И. Майборода: Ну, видите, что в этом фильме основная новелла — «Обратная сторона «Сталкера», в этом фильме два героя. Для того, чтобы объяснить, кто такой Рерберг…можно сказать, никто не представляет, кто такой Рерберг...
М. Багдасарян: Давайте несколько картин перечислим...
И. Майборода: Я когда-то был у высокопоставленного телевизионного чиновника, где шла речь о судьбе моей картины, и я говорил, что также будет идти речь и о телевизионной судьбе Рерберга, а я смотрел на сайте об этом чиновнике, что он доктор искусствоведческих наук и написал много работ по телевидению, и это чиновник меня спрашивает: «А что Рерберг сделал для телевидения?». Так что ничего удивительного нет, что люди его не знают. Ну, для телевидения, начнем, — девять фильмов о Мравинском, что попроще — «Здравствуйте, я ваша тетя», «Адам женится на Еве»...
М. Багдасарян: Минуточку, а вот девять фильмов о Мравинском…Вы что-то брали из этих фильмов?
И. Майборода: Да. Но, к сожалению, пленка — 16 мм, пленка суперчувствительна была, 90 единиц и большое зерно, поэтому вот в таком качестве это все. И я очень благодарен «Саламандре», которая просто не могла брать это, они чистили эту руками, каждый кадр…
Е. Цымбал: «Саламандра» — это фирма по обработке пленки.
М. Багдасарян: Вручную каждый кадр?
И. Майборода: Фактически, да. Они тряпочкой прочищали. Мы сканировали. В фильме очень много киноформатов: 35, 16, 70, разные видео — бетакам, мини-dv, vhs, hd. И это все свелось, благодаря самоотверженности и любви, кстати. На «Саламандре» работают люди, которые помнят Георгия Рерберга, цветоустановщица — Божидарка Масленникова, Эдуард Григорьевич…И подключились молодые ребята, которые там работают, мне приятно, что по цветоустановке электронной всю картину целиком делал сын Божены Масленниковой — Иван. У него было такое ощущение, с таким чувством он это делал. И когда я встречался с такими людьми, я понимал, что должен сделать это до конца.
Е. Цымбал: Надо отдать должное Божидарке Масленниковой, можно ее назвать классиком советского кино. Мало кто знает об этой профессии, но она выставляла цвет почти во всех лучших советских фильмах — «Сталкер», все фильмы Михалкова, она с Лебешевым много работала, с Клименко, с Рербергом, с Юсовым…со всеми великими
М. Багдасарян: Это очень важно…
Е. Цымбал: Это очень важно выставить цвет...
М. Багдасарян: Жень, Вы участник тех событий, их зритель, участник этой картины. Вчера, я знаю, Вы смотрели картину первый раз, как Вам кажется, это похоже на правду, что было на самом деле? Или эту правду невозможно вскрыть?
Е. Цымбал: В некоторых вещах — это не то, чтобы правда, это реальность, это так и было. Беда в том, что на этой картине работало много талантливых людей, я их люблю, но у нас считается, что любой великий художник — он диктатор, мы очень тоталитарны по своей психологии, по своим отношениям к другим, по неумению воспринимать чужое мнении, воспринимать вообще критику. Возьмите театральных режиссеров. Хорошими считаются те, кто умеет создавать атмосферу психической атаки — крик, истерика, гром, скандалы…
М. Багдасарян: А как было у Тарковского?
Е. Цымбал: У него никогда не было криков и скандалов, но он одной фразой мог так врезать под дых, что мало не покажется. Я люблю очень Тарковского, но он не был легким человеком.
М. Багдасарян: Он часто прибегал к таким фразам?
Е. Цымбал: Бывало, но если помнить, что человек 10 лет был под прессом советской идеологии, а он сопротивлялся, то атмосфера этого перманентного противостояния, она не делает человека благостнее и лучше, со временем возникает ощущение, что все вокруг тебя враги, а если есть люди, которые это ощущение начинают эксплуатировать, то, к сожалению, это становится не лучшей частью личности.
М. Багдасарян: Мы продолжим. У нас есть вопрос. Представьтесь, пожалуйста.
Слушатель: Меня зовут Любовь. Марина, хотела Вас поблагодарить, за выбор сегодняшних прекрасных гостей, я как только услышала, что речь идет о Рерберге, я не могу отойти от радиоприемника. И у меня в связи с этим огромная просьба – как вам общалось с ним, поподробнее, как, что, что это был за человек. И второе. О Тарковском написано много, а вот о Рерберге, есть ли что-нибудь? А фильм мы, конечно, посмотрим. Спасибо большое.
М. Багдасарян: Спасибо за вопросы. А действительно есть ли что-нибудь о Рерберге?
Е. Цымбал: Есть, но крайне мало, только в Интернете.
И. Майборода: Ну, вот подборка статей, когда он умер, которые написали близкие ему люди: Володарский, Золотов, с которым он работал над Мравинским. Вот это я видел.
М. Багдасарян: Андрей Золотов, да?
И. Майборода: Да. А все остальное мы собирали. Но в основе вот — интервью детской московской киношколе, в которой он дал два или три интервью, они все это записали, потом когда он умер, они приехали к его вдове, Валентине Титовой, привезли кассеты, сказали ей: СедовойЭто Вам, если что-нибудь будет нужно, мы поможем Вам». Такое вот трогательно отношение, они влюбились в него. Кое-какие материалы в его архиве, то, что я нашел, то, что он рассказывал по поводу единственного фильма о нем, который был снят в Дании, когда его пригласили на симпозиум “Framing” — кадрирование. И человек, который его пригласил, из Словении — Игорь Коршич, тоже есть в фильме, профессор словенский и датский.
М. Багдасарян: А вот обмен любезностями в фильме с ним?
И. Майборода: Нет, это Свен Нюквист, один из его кумиров... И вот всем миром собирали материал. Единственный фильм о Рерберг был снят в Дании, на родине его предков, откуда они пришли. Здесь ничего не было: статьи, материалы небольшие, одно время звонили, потом перестали...
М. Багдасарян: Не случайно, я сказала, что это монография. По крупицам собирать сложно, а здесь собрано всё, нужно ждать этот шестичасовой фильм, чтобы туда погрузиться. Ощущение, что ты причастен. Жень, Вы что-то хотели сказать?
Е. Цымбал: Да. Мы вчера говорили с Андреем Васильевым, это главный редактор «Коммерсанта» и участник фильма, который некоторое время работал с Георгием Ивановичем над рекламой... и вчера Игоря там прихватили журналисты, а у нас с Андреем было несколько минут, и я сказала: «Слава Богу, что нашелся такой человек, который что-то сделал». Но я считаю, что и мы должны что-то сделать, давайте сделаем книжку, соберем его высказывания о профессии, возьмем воспоминания о Рерберге, он же и фотограф. И Андрей согласился. Надо нас собраться. Многое зависит от человека, есть такой человек.
М. Багдасарян: А когда их много, двое, трое. А когда я прочитала список людей, которые содействовали, кого там только нет: и Валентина Толкунова, и Владимир Кузьмин, и кого там только нет...
Е. Цымбал: И там очень много операторов. Вообще, это профессия, которая в нашем кино не получила должное осмысление.
М. Багдасарян: Говоря в кино, Вы, наверное, имеете в виду шире, в жизни, в критике...
Е. Цымбал: Да, и у критиков, и в истории кино. Если так вот посмотреть, я вот знаю книгу об Урусевском, есть брошюрка о Лебешеве, о Юсове, Москвине. Единственная, например, книга об операторах русского немого кино была написана в Англии, словарь операторов был издан в Италии, вот это поразительное невнимание к гениальным людям, живущим рядом с нами, оно тоже живет…
И. Майборода: Причем как к профессионалам, и как к людям, у многих из них есть то, что можно было бы позаимствовать...
М. Багдасарян: Игорь, Женя, у нас есть вопрос, давайте ответим на него. Мы слушаем Вас...
Слушатель: Добрый день, меня зовут Майя Петровна. Мое общение с Рербергом было очень коротким, но значительным. Это было в 1976 году, когда снимался совместный советско-японский фильм…
М. Багдасарян: «Мелодии белой ночи».
Слушатель: ...я тогда училась в аспирантуре и работала переводчицей на этом фильме. И тут был вопрос об общении, я просто хотела поделиться. В свободные минуты, их было очень мало, Георгий Иванович рассказывал о том, как он начал снимать, как у него появился этот интерес. Он рассказывал об ирисах на подоконнике у мамы, и в начале он снимал их, чтобы доставить удовольствие маме. То есть рассказывать можно очень долго. Но я помню, как мы иногда во время съемок ждали целый день непонятно чего, после чего Гоша, так мы его называли, говорил, что нужно посмотреть, как луч солнца пройдет сквозь букет цветов, который стоял на столе. Таких эпизодов за вот этот короткий период было очень много, и он оставил неизгладимый след в моей жизни, о котором я хотела все время сказать, но чтобы узнало, как можно больше людей. И не только мои знакомые.
М. Багдасарян: Майя Петровна, огромное Вам спасибо за эти воспоминания, я думаю правильнее будет, если Вы оставите свой телефон Саше, потому что идея с книгой и идея с тем, чтобы собрать все возможные воспоминания и все то, что имеет отношение к Георгию Ивановичу, может быть у Вас есть какие-то вещи от него, или письма, Вы, пожалуйста, звоните, сообщайте об этом, а мы передадим авторам фильма, и может быть, наконец, эта идея начнет воплощаться в жизнь.
И. Майборода: Я хотел добавить по поводу книги. У меня в процессе работы над картиной собрались два скоросшивателя — интервью, которые давали, которые, читая сейчас, я понял, надо сделать литературную правку и целиком можно печатать: интервьюеров и то, что связано с Георгием Ивановичем, - с его текстами из фильмов, из тех интервью, которые удалось достать. И еще я хочу поделиться вот таким воспоминанием. Когда мы поехали во время дефолта в Финляндию.
Дело в том, что до дефолта мы договорились с Аки Каурисмяки, что он предоставляет нам возможность снять то, что мы хотим, и когда я уезжал, подписав договор, в этот день грянул дефолт. Улетать мы должны были через три дня, мы должны были снимать лето, получилось так, что попали в конце августа, сентябре, потому что денег не было, ничего нет, помогли друзья — собрали нам денег, отправили нас с Георгием Ивановичем снимать. Было немножко страшно, было страшно, во-первых, потому что действительно то, что говорил Мастер «что случится, может случиться», во-вторых, кто он, а кто мы.
М. Багдасарян: Но он же никогда это не показывал? Это ваше самоощущение...
И. Майборода: Естественно. Но когда мы приехали и начали работать, с самолета нас повезли в парк, их национальный парк, который мы должны были снимать, вот там вот все стало…пошла работа…и повода для других эмоция не было. Просто рабочая атмосфера, в которой было очень приятно работать: конкретно, точно, четко. И действительно ему в жизни... Финны бегали за ним, брали у него автографы
М. Багдасарян: Живой классик...
И. Майборода: Да, живой классик. Аки Каурисмяки приехал с ним разговаривать, а снимать Георгий Иванович должен был на камере, которая в студии у Аки, камера — очень старенький аррифлекс, он показывает и говорит: «Эту камеру я купил у Свена Нюквиста, он на нее снял «Шепоты и крики». А Георгий Иванович так посмотрел, говорит... (смеется). Нет, я не буду говорить, что именно он сказал. Но своим ответом он несколько разочаровал Аки Каурисмяки, тем не менее, он свою последнюю картину снимал на камеру, на которую снимал Свен Нюквист. Вот. И действительно ему очень не хватало тепла. Когда он увидел, как в этой студии у Аки к нему относятся, как его туда-сюда, пожалуйста, девочки там бегают…
М. Багдасарян: То есть надо было уехать в Финляндию, чтобы почувствовать, что тебя любят, что ты чего-то стоишь, значишь...
И. Майборода: Получилось, что да. Он просто расцвел. И никакого алкоголя, ничего не было. Любить и работать.
М. Багдасарян: Конечно, да.
И. Майборода: Это то, что ему не хватало последнее время.
М. Багдасарян: Мы все время говорили о том, в наших разговорах до эфира, что и в фильме есть эта мысль о том, что Георгий Иванович был человеком эпохи Возрождения. Мне кажется, это надо уточнить, если бы мы могли сейчас нарисовать беглый потрет для тех, кто никогда не видел, даже не представляет себе, вот беглый потрет, штрихами такими, почти через запятую, может быть прилагательными, может быть глаголами. Портрет человека, которого не плохо было бы задержать...
И. Майборода: Ну этот портрет сделал Рафаэль, это «Афинская школа». Один человек в Возрождении не может быть, тогда действительно была целая плеяда — 60-70-ые годы. То, как Рерберг говорил, что оно закончилось вдруг, так, по его словам... Откуда у него было предчувствие…Может быть, по человеческим отношениям... Раз человеческие отношения разрушаются, нарушаются, то и такого кино уже не может быть, потому что тогда кино действительно было искусством коллективным. То что делали наши гении режиссуры — они не сами это делали, были такие как Бойм, как Ромадин, как Рерберг, Двигубский...
Очень интересный вопрос задал Иван Дыховичный в своем интервью Георгию Ивановичу: «Гоша, а почему ты не займешься режиссурой?». Он говорит: «Ты понимаешь, я могу снять среднее кино, только среднее, потому что я не могу собрать такую группу, которая бы включала бы второго Рерберга, второго Двигубского... вот, к сожалению... это было интервью в 1995 году... к сожалению, тогда уже была такая ситуация...
Е. Цымбал: Вы знаете, вот если говорить об этом времени, об этом нашем Возрождении, то для меня потрет этого времени и вот этих людей — трехтомный альбом Валерия Плотникова, который снимал всех этих людей.
М. Багдасарян: Да, очень хороший фотограф.
Е. Цымбал: …и который ценил всех этих людей. И Валерий болеет сейчас. Я всем очень советую посмотреть.
И. Майборода: Причем он начинал как оператор, но потом понял, что больше он фотограф.
М. Багдасарян: Я думаю, что слушатели знают Плотникова, знают его фотографии, а если никогда не видели, если вы зайдете в Дом актера, то они буквально через весь Дом актера развешены, буквально на каждом этаже. Жень, вы тогда понимали, что это какие-то титаны, Вы рядом с ними, как себя ощущали? Вот фраза на «Сталкере»: «Двум гениям на одной площадке…»…Она действительно была произнесена?
Е. Цымбал: Я эту фразу слышал, и я ее помню. Она недаром стала хрестоматийной.
М. Багдасарян: Но Георгий Иванович шутил или он серьезно?
Е. Цымбал: Вы знаете, есть вариант, что он это еще не Тарковскому, а Кончаловскому говорил. Не знаю... Ощущение некой адекватности поставленным задаче, в Рерберге, в Тарковском, я думаю, что и в Кончаловском, было тогда, потому что они делали, хотели делать, кино не только мирового класса, но и выше мирового. Понимаете? Если мы будем себе ставить цель делать кино ниже пояса, то такое кино и будет, если мы хотим снимать про то, как в морду бьют каблуком сапога, и это у нас хорошо получается, а вот кино, которое поднимало бы нас в горние выси духовных поисков, нравственных страданий, причем чтобы это не было грязно и пошло, а чтобы это было красиво, чтобы это были настоящие духовные страдания, поиски, мучения, поиски истины, кто мы такие, зачем мы живем… Рерберг, Тарковский, молодой Кончаловский, Михалков — они ставили в те времена.
И. Майборода: Это надо сейчас вспомнить, может быть обратиться туда...
М. Багдасарян: Источники там
Е. Цымбал: Сейчас всё стало более прагматично.
М. Багдасарян: Они романтики были?
Е. Цымбал: Вне всякого сомнения.
И. Майборода: Иначе ничего не получилось бы.
М. Багдасарян: А мы зачерствели.
Е. Цымбал: Не только мы, время... трудно противостоять напору времени...
М. Багдасарян: Но некоторым же удается... Раз им дается, значит, они странные?
Е. Цымбал: Они странные, и они уходят первыми. Для меня такими людьми были и Тарковский, и Кайдановский, и в какой-то степени Солоницын, и вне всякого сомнения Рерберг, Лариса Шепитько, которая была такой пассионарий от кинематографа, Элем Климов. Люди ставили высочайшие задачи.
И. Майборода: Я вот шел сюда и понял, что хочу попросить Женю, чтобы он снял эту историю «Сталкера» как художественный фильм.
Е. Цымбал: Я боюсь, что, во-первых, это не будет никому интересно, а, во-вторых, где взять Рерберга, Тарковского...
И. Майборода: Об этом я думал...
М. Багдасарян: Я сейчас отвечу на ваш вопрос. Если это Вам интересно, я не думаю, что когда Майборода делал фильм, он был уверен, что всем будет интересно, про Рерберга
И. Майборода: Нет, я думал, что у меня такая задача есть.
М. Багдасарян: Да, это просто как миссия. Просто сейчас есть некоторая рефлексия, потому что где взять Рерберга, где эти люди, где они…
Е. Цымбал: Потом еще надо найти артистов, как невозможно сейчас снимать Пушкина, так невозможно снимать и Рерберга, и Тарковского. Вы знаете, я много лет пишу книжку «Рождение «Сталкера», я думаю, что хорошо было бы, если бы я ее закончил, но, увы, на жизнь зарабатываешь другим, а это делаешь только в свободные моменты.
М. Багдасарян: Друзья мои, люди от нас уходят только в тот момент, когда мы их отпускаем, не отпускайте, пожалуйста, у вас есть шанс не отпустить.
Сегодня в 23.30 в кинотеатре «Октябрь» вы можете посмотреть картину «Рерберг и Тарковский. Обратная сторона «Сталкера». Наши гости: автор, продюсер и режиссер картины — Игорь Майборода и участник тех далеких событий и участник этой картины — режиссер Евгений Цымбал. Удачи вам и спасибо большое, и спасибо тем, кто принимал участие.
Е. Цымбал: И мы просим собирать воспоминания...
М. Багдасарян: Да, собирайте воспоминания, звоните, пишите нам...
