|
|
Тексты » Александр Гордон. Андрей Тарковский: годы безденежья и дружбы.
Александр Гордон.
Андрей Тарковский: годы безденежья и дружбы
В одной из наших бесед с Андреем в его кабинете в 1-м Мосфильмовском переулке (теперь ул. Пырьева) я задал вопрос, кого из наших, советских (согласно историческому периоду) кинорежиссеров он считает хорошими. Андрей с предельной строгостью отбирал достойных — Георгий Данелия, Андрей Кончаловский, Глеб Панфилов. Назвал еще два имени — Отар Иоселиани и Сергей Параджанов. С этими выдающимися мастерами Андрея связывала дружба, основанная на взаимном уважении и глубокой симпатии.
В 1966 году фильм Параджанова «Тени забытых предков», снятый на Украине, был награжден специальным призом Всесоюзного кинофестиваля, в этом же году состоялась премьера фильма Тарковского «Андрей Рублев». В 1968 году Отар Иоселиани снял в Тбилиси свой «Листопад». С этих пор судьбы этих выдающихся мастеров кино стали во многом похожи.
Сергей Параджанов и Андрей Тарковский были яркими, самобытными художниками, а такие мастера были неудобны советским идеологам, раздражали их. Оба они годами сидели без работы, десятки задуманных ими фильмов так и остались неосуществленными.
Когда Параджанов вновь оказался в тюрьме по ложно сфабрикованному обвинению, друзья не предали Сергея. Они, как могли, старались облегчить его участь, поддерживали его письмами. Среди многих — чудесные письма Лили Брик и Василия Катаняна, Василия Шукшина, Андрея Тарковского, Юрия Любимова, Киры Муратовой, Эмиля Лотяну. Очень часто в письмах жене Параджанов отмечает: «Получил письмо от Тарковского». Не раз, приходя к Андрею, я заставал его за ответом на письмо, полученное от Параджанова. Андрей показывал мне мастерски сделанные коллажи Параджанова, присланные из зоны, и свои коллажи, приготовленные для отправки в колонию.
Вот отрывок из одного из писем Андрея Параджанову (от 18 октября 1974 года):
«Дорогой Сережа! Ты прав: Васина смерть (Василия Шукшина — А. Г.) — это звено общей цепи, которая удерживает нас друг с другом. Мы все здесь очень скучаем по тебе, очень тебя любим и, конечно, ждем.
Как твое здоровье? Удается ли тебе доставать книги? Напиши мне (при возможности), что я могу сейчас для тебя сделать. У нас в Москве все по-старому: полгода не принимали мое «Зеркало». Сейчас, правда, надеюсь, что сегодня-завтра акт будет подписан. Сам понимаешь, в Москве твоя эпопея всех потрясла. Как странно, что для того, чтобы беречь и любить друг друга, мы обычно ждем невероятных катаклизмов, которые как бы позволяют нам это. Вот уж, поистине, «нет пророка в своем отечестве». Единственное, на что я уповаю, это на твое мужество, которое тебя спасает. Ты ведь очень талантливый человек (это еще слабо сказано!). А талантливые люди обычно сильные.
Пусть все лучшее в твоей душе затвердеет и поможет тебе теперь» («Искусство кино», 1990, № 12).
Судьба Отара Иоселиани сложилась более счастливо. Он — всемирно известный кинорежиссер, живет и работает во Франции. А в далекие шестидесятые годы дружба Тарковского и Иоселиани возникла совершенно естественно. Талант — вот что было связующим звеном, вот что объединяло людей из разных республик! Не официальная «дружба народов», а взаимное притяжение талантливых людей. Помню, каким горем стала для Отара Иоселиани смерть Андрея — он присутствовал в Париже на панихиде в соборе Александра Невского и на похоронах на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Поминальные мысли всегда грустны. Но есть в них и светлое начало — воспоминание о дружбе талантливых людей, веривших в свое призвание, ценивших друг друга в самые трудные советские времена.
Художник Рашид Сафиуллин из Татарии был замечен и привлечен к работе Тарковским во время съемок «Сталкера». Работал Сафиуллин и на натуре под Таллинном, и в павильоне «Мосфильма». При съемках каждого кадра Андрей следил за любой мелочью, поправлял, переставлял, заставлял переделывать что-либо по много раз, пока не добивался исполнения задуманного. Рашид Сафиуллин был ему верным помощником, работал с китайским упорством, что очень ценил Тарковский. Это такой же трудоголик и вечный труженик, как сам Тарковский.
С эстонской студией «Таллин-фильм» Тарковского связывали творческие отношения. Для этой студии в 1975 году им был написан сценарий «Гофманиана», построенный на романтических сновидениях немецкого писателя-романтика, композитора и художника Эрнста Теодора Амадея Гофмана. Короткая страдальческая жизнь Гофмана напоминает жизнь и судьбу самого Тарковского мотивами отверженности, полным расхождением с нравами и духом той среды, того общества, в котором они были вынуждены жить. Эта глубокая внутренняя тождественность судеб выражается в форме романтических по духу и сновидческих по форме сцен. Автор погружается в реально-нереальный поиск похищенной когда-то прекрасной юной женщины. На самом деле речь идет о поисках самого себя, своей сокровенной сущности. Я, как и многие, считаю этот сценарий литературным шедевром, вполне самодостаточным произведением.
Эстонская студия горячо поддержала идею фильма о Гофмане, но Госкино СССР сценарий не утвердило, о чем в марте 1976 года студия известила Тарковского. Уже живя за границей, Тарковский надеялся на реализацию сценария в Германии. Немецких продюсеров должен был заинтересовать проект фильма о великом немецком романтике. Но не получилось. Там работали свои законы — законы коммерческого кино.
Примерно в 1976-77 годах Андрей Тарковский, по просьбе руководителей студии «Таллин-фильм», стал художественным руководителем дипломной работы выпускников ВГИКа из Эстонии — режиссеров Пэетера Урбла, Томаса Тахвеля и Пэетера Симма и оператора Арво Ихо, впоследствии и до сегодняшнего дня прекрасного режиссера.
В Эстонии издается многотомное издание «Балтийский архив», посвященное Русской культуре в Прибалтике. В 11-м номере «Архива» за 2006 год, к которому я отсылаю взыскательного читателя, напечатаны интервью Григория Утгофа с Арво Ихо. Последний подробно рассказывает:
«В течение двух лет мы общались на короткой ноге с Андреем Арсеньевичем. Вне съемочной площадки Тарковский был отзывчивым учителем и хорошо относился к нам, молодым. Он все повторял: “Ребята, я сделал немножко больше фильмов, чем вы, так пользуйтесь мно». Рассказывал об изменении своей эстетики с годами, от фильма к фильму. …Нужно сказать, что снимали мы три новеллы, объединенные общим названием «Гадание на ромашке». Андрей вел две работы из трех — «Татуировку» Пэетера Симма и «Прогулку» Пэетера Урбла. Тарковский сразу же «промыл нам мозги». В камерном фильме «Прогулка», по первоначальному плану, было восемь съемочных объектов. Андрей предложил сократить их количество и снимать фильм в одном помещении».
Знакомство с Тарковским переросло в теплые, дружеские отношения. Арво Ихо помог Андрею с выбором натуры для фильма «Сталкер». Они много ездили в окрестностях Таллинна, искали место, в котором не было бы ничего «научно-фантастического». Все должно быть обычно, но необходимо было, чтобы в этом месте чувствовалось что-то «не то», возникало ощущение какой-то мистики. Сначала Арво показал Тарковскому старую каменоломню. Бетонные руины, сломанные железные конструкции — все было давно заброшено, поросло мхом. «Нет, — сказал Андрей, — это слишком явно». После этого и было выбрано место на Ягеле — нетронутая природа, никакой фантастики. Но именно здесь оказалось возможным проявление странностей зоны, ее реакции на внутреннее состояние людей. Привезли и разместили на поле четыре танка, со студии «Таллинн-фильм» привезли старый тонваген, состарили его еще больше, посадили внутрь скелет «солдата» с автоматом.
Арво Ихо был на съемках всех «Сталкеров». Сначала работу с Тарковским начинал оператор Георгий Рерберг. Здесь и произошла катастрофа — весь натурный материал был снят на бракованной импортной пленке. Последовал разрыв с Рербергом. Андрей тяжело пережил катастрофу. Вскоре Госкино решило выделить деньги на пересъемки фильма, оформили их как бы для второй серии фильма. За период простоя Андрей переосмыслил сценарную концепцию фильма. Съемки продолжил оператор Леонид Калашников, который проработал на фильме две недели и ушел из-за нездоровой обстановки в группе. Осенью съемки возобновились, и фильм был заново снят оператором Александром Княжинским.
Невозможно забыть о широком и плодотворном сотрудничестве кинематографистов, когда лучшие актеры Прибалтики, актеры Армении, Грузии, Украины, среднеазиатских республик блестяще играли в русских фильмах. Литовский актер театра и кино Донатас Банионис снялся у Тарковского в «Солярисе» — трудно представить на его месте кого-либо другого. А эстонец Юри Ярвет — участник многих выдающихся фильмов, блестяще сыграл в том же «Солярисе» и в «Короле Лире» у Григория Козинцева. Нужно назвать и другие имена прекрасных актеров, работавших с Тарковским — украинец Николай Гринько, снявшийся в четырех его фильмах, киргиз Болот Бейшеналиев…
Прошли годы. Не стало огромной страны. Но от прежних времен нам оставлено большое наследство, память о творческих межнациональных связях, так естественно рождавшихся в прошлые времена. Основа этих связей была не в утверждении государственных тоталитарных ценностей и приоритетов, где человек — ничто, придаток, винтик, а именно в утверждении значения самого Человека. Душа человека, его внутренний мир, стремление к истине стали центром исследований, поисков и находок искусства шестидесятников. Поиски Истины невозможно задушить. Именно эти поиски, пробивающиеся сквозь многослойный фильтр советской цензуры, откровенные или закодированные, роднили и объединяли поначалу совсем незнакомых людей, живущих в разных республиках Советского Союза — Тарковского, Параджанова, Иоселиани, Ильенко, Муратову и многих, многих других замечательных деятелей кино.
Хочу добавить, что я писал эту статью с надеждой на то, что затронутая мною тема о межнациональных связях Тарковского, о его сотрудничестве и дружбе с представителями бывших республик ныне не существующего государства, заинтересует исследователей творчества великого кинорежиссера.
Публикация по "Союз кинематографистов. Новости" № 6 (248), 2008 год.
Александр Гордон. Андрей Тарковский: годы безденежья и дружбы. сканированная страница с оригинала статьи (нажмите на картинку для увеличения)
|
