|
|
Тексты » Марина Тарковская: «Меня шокировала надпись: Андрей Тарковский. Человеку, который увидел ангела».
Марина Тарковская: «Меня шокировала надпись: Андрей Тарковский. Человеку, который увидел ангела».
В Завражье Костромской области открыли музей великого кинорежиссера Андрея Тарковского. Над отцом и сыном Тарковскими висел меч официального непризнания. Поэт Арсений Александрович стихи писал в стол, жил только переводами. Его первая книга была издана, когда ему было 55. Фильм Андрея Тарковского «Андрей Рублев» вошел в десятку лучших фильмов мира, а Госкино на пять лет положило картину на полку, жестко требуя от автора изменений и купюр. В простое Андрей сыграл в фильме Александра Гордона «Сергей Лазо» роль атамана Бочкарева, расстреливающего коммунистов. ЦК КПСС и Госкино рассвирепели: «Это он нас расстреливает!»
Тарковский рядом с Флоренским
С Мариной Арсеньевной, родной сестрой Андрея, я познакомилась на вручении литературной премии ее сыну Михаилу Тарковскому — за повесть, написанную в тайге, где он живет уже несколько лет. И вот я у нее дома. Мы говорили с ней сначала о музее.
— Андрей родился в Завражье и провел там первые месяцы жизни. Завражье было для него заповедным и сакральным — оно существовало больше в его воображении. Стоял на берегу Волги, в Завражье, двухэтажный дом лесопромышленника Кудряшева. После революции дом национализировали, и там позднее жила семья моей бабушки — занимала второй этаж. Когда образовалась «Большая Волга» с каскадом электростанций, нижняя часть Завражья была затоплена. Верхняя часть дома, в которой родился Андрей, была перенесена и поставлена на новый фундамент. Там располагался технический склад.
Благословенное обстоятельство способствовало открытию музея. В тех местах служили в храмах потомки о. Павла Флоренского. Внук религиозного философа игумен о. Андроник занимается наследием Флоренских. В доме, где Андрей родился, открылись сразу два музея: Флоренских и Тарковского. Великое событие!
— В «Зеркале» его воображение рисовало родной дом по-своему?
— Андрей говорил: «Моя родина ушла под воду». В сценарии «Зеркала» была изумительная подробность: мальчик, герой-рассказчик, плывет под водой и видит затопленный дом. Но эта сцена не вошла в фильм...
Во власти страстей
— Марина Арсеньевна, ваши родители Мария Ивановна и Арсений Александрович — люди красивые, талантливые. Вы с Андреем — дети любви.
— У нас в семье всегда обсуждали, кто на кого похож. Мама считала, что Андрей очень похож на брата Арсения — Валерия, погибшего в 16 лет на Гражданской войне, на Украине. Убежав из дома, он сражался за красных. Его убили, когда отряд красных отходил, а двое мальчишек были оставлены с пулеметом для прикрытия отступления. Тело Вали, говорят, было все изрешечено пулями. У Андрея, как и Валерия, были зеленые глаза. И характером, наполненным энергией, он его напоминал. На лыжах Андрей мог кататься с отвесных гор, любил лазить по крышам, кричать по-тарзаньи. В расшибалочку резался и побеждал, приносил домой медяки и отдавал бабушке. Футболом увлекался азартно — обувь не жалел. И на ребячьей площадке мат стоял ужасный — для связки слов, как говорят. В молодости Андрей увлекался джазом, одевался броско и слыл стилягой.
— Интересно, что позаимствовал Андрей от мамы и отца?
— Наши родители были творчески одаренными людьми. Они учились на Высших литературных курсах. Мама писала стихи и рассказы. Ее даже называли «Толстой в юбке».
— Как он относился к вам с мамой?
— У Андрея в юности был сложный характер. Он мог быть с нами и грубым, а иногда вдруг трогательным и нежным.
— Могу предположить, что Андрею передалась страстность, свойственная Арсению Александровичу. Среди неопубликованных при его жизни стихотворений я нашла два, адресованных любимой женщине. Я поняла, что это какая-то ранняя страсть Арсения. Не случайна моя догадка?
— Вы проникли в эту тайну Арсения Тарковского. Да, этой женщине он писал стихи на протяжении всей жизни. Звали ее Мария Густавовна Фальц. Жила она в Елисаветграде. Ее муж, офицер Колобов, погиб во время Гражданской войны. Она была намного старше Арсения и других молодых людей, объединившихся вокруг нее. Фальц обожала поэзию и музыку, прекрасно играла Шопена. Мария Густавовна вдохновила папу на огромное количество стихов. Человек страстей, он любил и маму, был влюблен во вторую свою жену Тоню и в третью жену, любил и других.
— И все-таки мистически он не расставался с несравненной Фальц: «Лети, уносишь на своих губах сырой земли холодный привкус», — писал он. Ощущаешь в этих стихах дыхание самой вечности. Как вы думаете, любовь Арсения к Фальц была счастливой?
— Все из ее окружения были по-своему одаренные юноши, из многих выросли люди искусства. Она для них была богиней, но предпочла Асика Тарковского... И все-таки они расстались.
— Арсений посвящал стихи вашей маме?
— Несколько. Последнее из них написано в 37-м. В нем угадывается мотив разлада между ними.
— Расскажите о второй жене Арсения Александровича.
— Молодой поэт, естественно, не мог жить без поэтического окружения. Папа влюбился в жену писателя Тренина — Антонину Александровну. Борьба за нее длилась несколько лет. Для мамы наступили трагичные дни. Да и отцу новая любовь давалась нелегко. Родители развелись лишь в 40-м году. С мамой — двое детей, четырех и двух лет. Для обоих разрыв был мучителен. Потом отец напишет Андрею: «Не будь листком на ветру. И не бросайся в страсть, как в глубокий колодец».
— Молодой поэт Тарковский ушел на фронт военным корреспондентом. Ему случалось попадать в жаркий бой?
— И не раз. Папа получил орден Красной Звезды за боевой подвиг — взятие «высотки». На Брянском фронте в районе Городка отец был ранен и потерял ногу. Это случилось 13 ноября 1943 года. Он перенес несколько ампутаций. В тяжелейших условиях полевых госпиталей невозможно было справиться с газовой гангреной. Благодаря энергии Антонины Александровны, помощи писателей, в частности Виктора Шкловского, папу удалось перевезти из калининского госпиталя, где раненые лежали на соломе, в Москву. Сам Вишневский произвел последнюю ампутацию и тем спас отца. Когда мы с Андреем впервые увидели отца без ноги, то испытали ужасную боль за него. Отец сам тяжело переживал свою беду. Он ведь всегда был как пружина. А тут эта невыносимая инвалидность. Думаю, это ощущение унизительной зависимости от другого человека и привело к разрыву с Антониной.
— Ваша мама посетила Арсения в госпитале? Простила ему его грех против семьи?
— Конечно. У них во время войны была самая интенсивная переписка.
— Ходили слухи, что третий брак вашего отца не был счастливым.
— Пять лет он сопротивлялся этому браку, понимал, что совершает роковую ошибку. Но все-таки не сумел преодолеть очень сильную волю этой женщины.
— Быть женой талантливого человека — значит, стать добровольной жертвенницей, служить ему постоянно.
— Вот этого в ней как раз и не было. Татьяна Алексеевна много работала и в бытовом смысле уделяла мало внимания папе.
Две жены и сыновья Андрея
— Вас с Андреем разделяет всего два года. Как он к вам относился?
— По-разному в разные периоды. В юности даже творил мою биографию. И это была не ложь, а неудержимое творческое воображение. Нашим общим друзьям мог сказать, что я пишу прекрасные стихи. Ему хотелось меня немножко приподнять в их глазах. Я написала всего несколько строк... Как-то осенью в Тарусе под впечатлением яркой природы я сочинила строчку: «О, рябины! Кто вас вышил на холстине небосвода?» Дальше дело не пошло... Мне очень жалко, что Андрею не довелось увидеть мою книгу «Осколки зеркала». Кстати, я за нее получила премию Анти-Букер — специальный приз председателя жюри Виталия Третьякова.
— Как вы с мамой восприняли первую женитьбу Андрея на Ирме Рауш?
— Она тоже училась во ВГИКе. Мы с мамой, конечно, очень хотели, чтобы Андрей был счастлив. Однажды мы обнаружили, что он взял с собой паспорт. Я почувствовала, что мы теряем Андрея, и плакала... Сначала Андрей с Ирмой жили у нас, потом до 62-го года мама снимала им комнату. После «Иванова детства» он получил квартиру от Госкино. Творчество увлекло его настолько, что на маму, на бабушку и меня ему не хватало ни времени, ни сил. Но на мамин день рождения, 5 ноября, он всегда приходил и приносил розы. То время было особенно счастливым для него: Гран-при за «Иваново детство» на Венецианском фестивале и великое счастье: у него родился сын Арсений. Сейчас он работает хирургом. Мы с ним поддерживаем добрые отношения.
— Ирма была актрисой?
— Она — режиссер, но снялась у Тарковского в «Ивановом детстве»: в снах героя предстает его матерью. А за роль Дурочки в «Андрее Рублеве» Ирма получила приз Французской киноакадемии. Ирма была очаровательна внешне и напоминала Андрею нашу маму.
— Как расстались Андрей с Ирмой?
— Она была увлечена собственными фильмами и приезжала на съемки «Рублева» урывками. Роль Дурочки немаленькая и требовала от актрисы большого напряжения и постоянного присутствия. Вот тут и произошло роковое знакомство Андрея с Ларисой Павловной Кизиловой. Пять лет у Андрея были сомнения — точно так же, как у папы. Фильм «Зеркало» не случайно возник. Тут даже даты — как в зеркале. В фильме герой умирает от болезни совести. Для меня этот фильм стал потрясением. Премьера была в Доме кино, но кинообщественность не поняла этот фильм: там столько метафорических сцен! Я проплакала весь фильм... Мы, Тарковские, не умеем говорить друг с другом, все в себе таим. Я тогда подошла к Андрею, поцеловала его и ничего не сказала. Он был бледен, как полотно: поток зрителей шел мимо него. И мало кто подошел к нему. А ведь Тарковский сделал гениальный фильм.
— Но и зритель должен быть конгениальным. Где нынче живет сын Ларисы и Андрея?
— Андрей Андреевич живет и в Париже, и во Флоренции. Он — президент Международного института искусств имени Андрея Тарковского.
— Вы были на похоронах Андрея в Сент-Женевьев-де-Буа?
— Страшно вспоминать похороны Андрея: это самое ужасное в нашей жизни. Мы приехали в Париж с моим мужем Александром Гордоном с письмом от папы: отец просил похоронить Андрея в России. Отец был потрясен смертью сына и тем, что в списке лиц, кого вдова Андрея Лариса Павловна хотела бы видеть на похоронах, не было ни меня, ни папы. Скорбный список обошелся без нас. Но Госкино от кого-то получило указание выпустить на панихиду Андрея всех родственников, кто захочет поехать. За один вечер ОВИР оформил нам визы.
— Кто поставил надгробие на могиле Андрея?
— Сначала на могиле был поставлен простой деревянный крест, достойный православного человека. Одна из моих парижских подруг побывала там и убедилась, что работы по установке склепа на его могиле не оплачены, администрация и судебные исполнители не могли получить эти деньги от вдовы: она же заказывала этот склеп. Надо было заплатить 11 тысяч франков. У меня таких денег нет. Я поделилась своим беспокойством с председателем Фонда Андрея Тарковского Волковой (теперь фонд закрыт). Она нашла двух русских меценатов, которые дали большую сумму. Волкова с этими деньгами поехала в Париж. Вместе с Ларисой Павловной они нашли скульптора, и памятник воздвигнут. Это Голгофа, традиционная атрибутика памятников. К ее вершине ведут семь ступеней, символизирующих семь фильмов Тарковского. На вершине крест, выполненный по рисунку Андрея. Меня шокировала надпись: «Андрей Тарковский. Человеку, который увидел ангела». Не думаю, чтобы Андрею это понравилось: вера — дело глубоко личное.
— Но никто не усомнится, что он увидел ангела. В его вещах живет огромное желание: познать связь человека с Богом, с небом, с непостижимым миром.
— Да, перышко ангела опускалось рядом с его героями.
Внебрачный сын
— Марина Арсеньевна, Андрей знал вкус одиночества?
— Как все большие художники, Андрей был одинок, хотя вокруг него всегда было много людей. Ностальгия питается одиночеством. Бывает одиночество и вдвоем. Порой Андрею не хватало человека, с которым он мог бы разделить свое одиночество.
— Чаще всего одиночество скрашивает женщина. У Андрея были увлечения за границей?
— Вероятно. Знаю, что во время съемок «Жертвоприношения» в Скандинавии он сблизился с обаятельной женщиной. У нее родился сын. Она назвала его Александром, именем героя фильма. На похоронах Андрея я случайно узнала об этом: она прислала вдове телеграмму соболезнования.
— Андрей знал о рождении сына?
— В больницу в последние дни ему принесли фотографии трехмесячного внебрачного сына. Он был в смятении... Я постаралась разыскать мать Александра, и у нас завязались родственные отношения. Мы встретились в Париже, когда Александру было немного больше года. Ездили вместе на кладбище к Андрею. Было очень грустно, но приходило какое-то умиротворение... Не забуду ручонку Саши с леечкой: он поливал цветы на могиле отца... Потом они приезжали в Москву, мы были у них в Скандинавии. Ради Андрея эта милая женщина изучила русский язык. С Андреем она общалась на итальянском. Все сыновья Андрея очень красивые. В Саше я тоже нахожу большое сходство с Андреем — в темпераменте, в подвижности, в какой-то физической ловкости. Он чемпион страны по фехтованию среди юниоров. В Москве я присутствовала на соревнованиях по фехтованию, куда приехал Александр со своим другом. Он сражался мужественно, как викинг. Но сказался перелет: целый день он ждал своего выхода на дорожку и проиграл одно очко своему сопернику. Когда он отшвырнул на пол маску в досаде на проигрыш, я увидела в нем Андрея.
Всем своим творчеством Тарковский убеждает: «Человек, который не способен приносить жертвы, не может ни на что рассчитывать». Задумываются ли наши современники над этим нравственным принципом «взаимного жертвоприношения»?
Беседовала Наталья Дардыкина
Публикация по материалам газеты «Московский комсомолец» от 11 ноября 2004 г.
|
